Ксения Кепинг
Последние статьи и документы

НЕКРОЛОГ
OBITUARY

на главную
main page

Предисловие | Работы по тангутоведению | Из прошлого | Фотографии и документы | Авторы

Меньшиков Л. Н.
Памяти Ксении Борисовны Кепинг

Menshikov L. N.
To the Memory of Ksenia Borisovna Kepping

Российское и мировое тангутоведение понесло тяжелую потерю, тем более, что вообще в мире квалифицированных тангутоведов можно перечесть по пальцам. Умерла Ксения Борисовна Кепинг, чье научное творчество привлекло пристальное внимание специалистов, и внимание это с годами не ослаблялось, а все возрастало.

К.Б. Кепинг родилась 7 февраля 1937 года в городе Тяньцзине (Китай), в семье русских эмигрантов. Ее отец, офицер белой армии, после Октябрьской революции и гражданской войны оказался сначала в Харбине, а позже, женившись на Ольге Викторовне Святиной, сестре будущего митрополита Виктора (Святина), начальника последней Русской Духовной Миссии в Китае, прочно вошел в эту семью и поселился в Тяньцзине, где у него и родились дочери Марина и младшая Ксения. Отец Виктор, русский патриот, не имея по сану собственных детей, много заботился, чтобы племянницы и в зарубежье остались русскими и православными, и в этом с ним полностью были согласны родители девочек. В русских и православных убеждениях Ксения Борисовна осталась до самой своей смерти. Но свое православие она никогда не выставляла напоказ, считая это глубоко личным делом.

Понятно, что Ксения получила среднее образование в Средней школе при обществе советских граждан в Тяньцзине, где училась в 1945–1954 гг. Тем временем Российская Духовная Миссия в Китае была упразднена Московской Патриархией, и вся семья, включая архипископа Виктора, репатриировалась в СССР – другого варианта семья даже не представляла. Ксения, как большинство русских эмигрантов, полностью владела русским языком, но и китайский был ей знаком с детства. Помню, как в Китае она встретила в поезде молодых китайцев из Тяньцзина и как она была рада, услыхав не просто китайскую речь, но разговор на «родном» для нее тяньцзинском диалекте.

Родина встретила семью (как и многих других репатриантов) неласково. Архиепископ Виктор был произведен в митрополиты и был направлен в Краснодар, где возглавил епархию, оставаясь на этом посту до своей кончины в 1966 г. Остальная семья была направлена на целину, причем им пришлось оставить на станции, где они были высажены, почти все привезенное с собой имущество – в грузовиках для него не хватило места. Ксении удалось поступить в Среднеазиатский государственный университет в Ташкенте, а вскоре она перевелась в Ленинградский государственный университет на Восточный факультет по кафедре китайской филологии, где училась в 1955–1959 гг. По окончании она была принята научно-техническим сотрудником в Ленинградское отделение Института востоковедения Академии Наук СССР (ныне Cанкт-Петербургский филиал Института востоковедения РАН), где и проработала до самой своей смерти.

В 1960 г. у нее родилась двойня: сыновья Леонид и Борис. Несмотря на занятость домашними делами (с мужем она развелась), Ксения Борисовна сразу же обратилась к научной деятельности. Сначала, сдав кандидатский минимум, она в 1966 г. поступила в заочную аспирантуру с уже начатой кандидатской диссертацией. Она быстро нашла себе тему – изучение давно забытого тангутского языка, письменные памятники котрого – до девяти тысяч единиц – хранятся в Санкт-Петербургском филиале Института Востоковедения, в уникальной по составу и обьему коллекции П.К. Козлова. В изучении этой коллекции у нее были предшественники, погибшие в 1937 г., А.И. Иванов и Н.А. Невский – последний по праву считается основателем мирового тангутоведения. В конце 50-х гг. за изучение истории, литературы, языка и письмености тангутов взялись Е.И. Кычанов – ныне признанный глава всех тангутоведческих штудий во всем мире – и М.В. Софронов, предложивший свою интерпретацию фонетического состава тангутского языка: систему тангутской письменности, полностью недешифрованной доныне, пытался также разгадать В.С. Колоколов. Так что К.Б. Кепинг начала изучать тангутский язык и литературу отнюдь не на пустом месте, но она быстро нашла свою тему – тангутскую грамматику. Поскольку письменные памятники тангутского языка почти все в то время оставались неопубликованными, ей для своих грамматических изысканий приходилось готовить их в печать с самой детальной проработкой содержания, лексики (иероглифической), языковых явлений, в этих памятниках встречавшихся.

Приняв сначала участие (вместе с Е.И. Кычановым, В.С. Колоколовым, А.П. Тереньтевым-Катанским) в публикации тангутского толкового словаря «Море Письмен» (1969), К.Б. Кепинг в результате своей систематической работы сумела опубликовать общеизвестный сейчас памятник «Сунь цзы в тангутском переводе» (1979). Эта работа еще до ее полного обнародования легла в основу ее кандидатской диссертации «Текстологическое и грамматическое исследование тангутского перевода китайского военного трактата Сунь цзы с комментариями трех авторов», защищенной в 1969 г. Затем последовали «Лес категорий» (1983), «Вновь собранные записки о любви к младшим и почтении к старшим» (1990). На основании изученных ею текстов она написала первое в мире и до сих пор единственное исследование «Тангутский язык. Морфология» (1985) и защитила в 1986 г. докторскую диссертацию «Морфологический строй тангутского языка и его типологическая характеристика». Параллельно с научными успехами шло и продвижение по служебной лестнице. В 1970 г. Кепинг стала младшим научным сотрудником, в 1985 – старшим, а в 1993, после введения новой должностной шкалы в Академии Наук,– и ведущим научным сотрудником. Если просмотреть список опубликованных ее работ (числом более 80), то можно увидеть, как К.Б. Кепинг шаг за шагом продвигалась в познании тангутского языка и его грамматики. Ее путь в науке составлялся из целого ряда небольших открытий, частных явлений этого языка. Каждое свое «маленькое открытие» она немедленно публиковала в статьях, докладах, рабочих материалах различных научных конференций. Постепенно из этих частностей складывалась общая картина тангутской грамматики и типологическое соотношение изучаемого языка, что и было обобщено в ее монографии «Тангутский язык» и в докторской диссертации. Но ее исследования не ограничивались только грамматикой. Ей при публикации памятников приходилось для точного их понимания обращаться как к различным сторонам китайской культуры, так и к общим лингвистическим проблемам, многому из чего на студенческой скамье «не учили». Для «Сунь цзы» ей пришлось обратиться к истории военной мысли Китая и к китайской комментаторской традиции. Для «Леса категорий» – к китайской истории и к китайской повествовательной прозе. Для «Записок о любви к младшим и почтении к старшим» – к этнографическим проблемам, в частности, к установлению тангутской системы родства. Для точной характеристики некоторых явлений тангутской грамматики – к теории эргативности и т.п. Иной раз, когда она открывала неизвестные до того ей явления, Ксения Борисовна приходила в немного забавное недоумение, которое потом разрешалось в результате усердного чтения специальной литературы, посвященной тем или иным проблемам в разных науках.

Опубликовав названные выше монографические работы, К.Б. Кепинг обращалась ко все большему количеству текстов. В последние годы она интенсивно изучала поэтические тексты («гимны предкам») тангутов. И тут ей пришлось столкнуться с целым рядом исторических вопросов: она устанавливала или уточняла самоназвание тангутов, их внутренние взаимоотношения, историю контактов с соседними народами и гибели тангутского государства при столкновении с завоевателями Чингис-хана. Она собиралась посвятить отдельную монографию этим вопросам.

В последние десятилетия, начиная с 1970 г., К.Б. Кепинг со своими исследованиями все чаще выходила на международную арену. Здесь невозможно перечислить многочисленые конференции, симпозиумы, конгрессы, в которых она участвовала. Достаточно сказать, что ее неоднократно приглашали для долговременого сотрудничества в Англию, Нидерланды, Швецию. Особо важно ее постоянное сотрудничество с японскими и тайваньскими тангутоведами – и наиболее тесное со специалистами из КНР. Когда в 1989–1990 гг. Ксения Борисовна была направлена на стажировку в Китай, она на полгода оказалась в Пекинском институте национальных меньшинств, где ее куратором стал Ши Цзинь-бо, возглавляющий китайское тангутоведение, и где были постоянные контакты с Бай Бинем, Ли Фань-вэнем и другими видными специалистами. Тогда же она подготовила для пекинского радио серию передач о тангутике и записала на пекинском телевидении курс русского языка. Несколько позже К.Б. Кепинг получила приглашение на профессорскую должность в университете г. Нинбо.

У Ксении Борисовны были далеко идущие планы, ее живо интересовала история Российской духовной мисии в Китае, знакомой ей с детства, она собиралась написать монографию о культуре и истории тангутов. Всему этому не суждено было осуществиться. Неожиданная смерть этой активной, оживленной, контактной женщины поразила всех. Она, почувствовав недомогание, легла в больницу на обследование, ненадолго (по ее словам), но через несколько дней потребовалась срочная операция, и из больницы Ксения Борисовна уже не вышла.

Научные заслуги К.Б. Кепинг неоспоримы. Знавшие ее много десятилетий, запомнят ее как очаровательную женщину, прекрасного отзывчивого и внимательного товарища – и очень (часто излишне) требовательного к себе и другим человека.

К.Б. Кепинг похоронена в Санкт-Петербурге на Смоленском кладбище недалеко от часовни Ксении Блаженной.

Introduction | Last Works | The Past | Photographs and Documents | Authors